У лета три цвета.
Наверное, потому что триады - это вообще хорошо, даже по базовым законам колорисики, по каким-нибудь ведам или каббале, базовым законам мироздания или потому, что мне так кажется.
Я люблю лето, как любой нормальный ребенок из советской системы воспитания, ибо лето - это каникулы, свобода и можно гулять допоздна. Я люблю, лето как любой петербуржец, остро нуждающийся в витамине D, потому что остальные 9 месяцев у нас пасмурно и морось. Я люблю лето, потому что это сезон покатушек в парке на смой спокойной кобыле, конечно, на галоп никто не отменял.
И да, мои дорогие, кто меня все же знает, я солнце не люблю, а лето вполне даже! Не надо путать!
Цвет июня - желтый. Он начинается еще весной, рассыпаясь одуванчиками по абсолютно всем газонам и обещая скорое лето-лето-лето. Желтый светится теплом в стенах домов моего двора, куда я спускаюсь по вечерам писать на воздухе, когда уже никаких сил нет сидеть в квартире. Но самое главное - это июньские рассветы, которые мгновенно заливают золотом всю комнату, стоит только солнцу показаться из-за горизонта. Я люблю ложиться спать на рассвете, наблюдать, как растворяется короткий сумрак летней ночи, как светлеет и наливается наивным розовым горизонт. А потом приходит золото. 21 июня - переломный день - окно распахнуто, книжка не дочитана, кот опасно топчется на подоконнике. И в одно мгновение солнечный лучи заливают дом. Скользит по бирюзе нахальное золото, превращая ее в радостно-зеленое, зажигаются бликами белые стены, металлические искры играют в пушистой спинке кота. Даже рука становится вдруг золотой, нереальной, будто чужой. И можно идти спать, ведь я успела поймать его - главный цвет июня - желтый.
Цвет июля - красный. Он закручивается глубоким рубиновым всполохом в кастюле, где томится вишневое варенье. Темный, опасный, таинственный. Цвет крови и цвет страсти, древнего колдовства, тягучего яда, последнего откровения. Я варю варенье каждый июль, потому что это моя бытовая магия, медитация и послушание. Перемыть, перебрать, надколоть каждую ягодку, поднять три раза, разлить по банкам. Упругие ягоды переливаются в пальцах, капают рубиновым соком, выныривают на поверхность. Будь я ведьмой, такими были бы мои зелья - переливчатыми, темными, искушающими, порочными, страшными. И я собираю жаркий июль и его обещания в кастрюле, заливаю тугим сиропом, заклинаю мое варево. Пусть даже это варенье, которое у меня почти компот))) Вишневый красный - мои страсти, мои обеты, моя волшба.
Цвет августа - синий. Только в августе бывают такие сумерки - будто кто-то вылил ведро краски на город. Самый густой, самый прозрачный, самый насыщенный - синий-синий. которого не найти ни в акварели, ни в масле, ни в пастели. Он бывает только разлитым в городе воздухом, плотным ветром, густеющим водоворотом вокруг рыжих питерских фонарей. Этот синий, не традиционно питерский сизый, не черничный южный, не сиреневый израильский. Нигде в мире я не видела такого синего цвета, какой бывает в августовских сумерках в Петербурге. Свежий, как глоток из ручья, окутывающий, как пряный аромат, нежный, как бархат и резкий, как ветер. Распахнутое во все крылья небо и ластящаяся к ногам волна. Глубокий, как пропасть, близкий, как поцелуй. Бессонный, врывающийся в размеренную жизнь и уводящий куда-то цепочкой фонарей, беспокойный синий - только сейчас он бывает таким бесшабашным и таким юным, лукавым, откровенным. Пройдет август и синий снова станет надеждой и опорой, интеллектуальным и собранным. А пока что - он зовет, смеется, томится. Только в августе он бывает - шальным.
У лета три цвета. Или это у меня - летом?
